Президент ассоциации "Макател" Алексей Амелькин рассказал в интервью "Кабельщику", чем жили операторы в прошлом году, как на рынок повлияли закон о свободном доступе в МКД и необходимость категорировать КИИ, возможно ли импортозамещение и поменялись ли взаимоотношения операторов и вещателей.
Кабельщик: Какие главные вызовы стояли перед операторами в 2024 году. Появилось ли что-то новое по сравнению с 2023-м?
Алексей Амелькин: Вызовы перед нами встают постоянно, и к этому мы уже привыкли. В этом году много времени пришлось уделить вопросам доступа в многоквартирные дома (в частности, участвовать в обсуждении проектов нормативно-правовых актов) и размещения кабелей на объектах инфраструктуры. Но также есть вопросы по СОРМ и КИИ.
Совсем новое для нас — это ситуация с YouTube. По мнению операторов, замедление происходило на ТСПУ, и этому были доказательства, но государственные органы этого не признают. В результате создалась странная ситуация, когда некоторые операторы, у которых замедления не было, оказались в более выгодном положении. А оспорить нам это не удалось: ФАС посчитал, что доказательств этому не было.
Также в этом году государство значительно повысило судебные пошлины и истребование долгов с абонентов встало под вопрос. В суде по разным причинам оператор может и проиграть, а высокая пошлина делает такие дела не совсем рентабельными, особенно для небольших компаний. И тут все зависит от оператора: готов ли он долго и упорно бороться с должниками, рискуя некоторым количеством денежных средств.
– В этом году наконец был принят закон о недискриминационном доступе в МКД. Стало ли операторам проще работать?
– Новое регулирование дало новые возможности, но проблемы просто так не уходят. К концу 2024 года стало ясно, что ряд управляющих организаций просто так сдаваться не намерены и пытаются чинить препятствия операторам связи, угрожая "замучить" их судами, "поставить дома на капремонт" и прочее. Похоже, что ставить таких управленцев на место надо как раз в тех же судах, но это дополнительные сложности.
Увы, процедура согласования размещения оборудования на МКД довольно сложная и возможности для манипуляции у УК достаточно. Кроме того, напомню, что операторов кабельного телевидения оставили не у дел: на них беспрепятственный доступ в МКД не распространяется.
– Были ли в этом году у членов вашей ассоциации столкновения с Россетями из-за тарифов? Удавалось ли решить проблему с монополистом?
– Непосредственно наши операторы с такой проблемой не обращались, хотя у некоторых по этому поводу вопросы есть, и эта тема у меня на контроле давно. В этом году мы вместе с коллегами из других ассоциаций получили окончательное решение Верховного суда РФ в деле АКПИ23-1000, очень выгодное для операторов. И оно уже работает: в ряде дел тарифы удается значительно снизить, иногда до 20 раз. Это происходит прежде всего за счёт исключения из договора ненужных и навязываемых владельцами инфраструктуры работ. Но монополисты просто так не сдаются, поэтому ситуация каждый раз разрешается только в суде. К счастью, в одном из недавних дел в Подмосковье не прошла также попытка со стороны Россетей перейти на расчеты не за подвес, а за каждый кабель: суд отказал.
– Прошли ли операторы вашей ассоциации категорирование во ФСТЭК как объекты КИИ?
– По КИИ дела доходят до вызовов в прокуратуру, причём, операторов, у которых КИИ в принципе нет: обычно это небольшие компании, предоставляющие только услугу кабельного телевидения. Несмотря на то, что ФСТЭК ещё в 2020 году опубликовал на сайте разъяснения, что от операторов, у которых нет значимых объектов КИИ, документы не требуются, на практике все не так: операторам приходится писать, и доказывать что этих объектов у них нет. И это обострение произошло в течение последнего года.
Разъяснения и образцы документов по вопросам КИИ мы сделали ещё три года назад и разослали по ассоциациям. Но многие операторы не уделили этому должное внимание, причем те, у которых КИИ есть, так что к вопросу пришлось возвращаться.
Но, к счастью для нас, у большинства моих коллег значимых объектов КИИ, которым требуется присвоение категории, нет, и нам пока как-то проще. Тут главное – правильно оформить документы.
До сих пор также стоит вопрос, что считать объектом КИИ, а что нет. Когда появился примерный перечень , стало понятно, что логика государственных органов немного отличается от логики операторов связи. На самом деле, я думаю, только сам оператор может точно определить, какие объекты его сети могут быть подвергнуты внешним атакам и пострадать, и что будет иметь критическое значение во время атак. Для примера: в этом году, после DDoS-атак некоторые операторы стали писать и рассказывать, что, например, сайт компании лучше разместить на внешнем ресурсе, но вот у моей компании сайт всегда был на внешнем ресурсе, и я даже предупреждал некоторых операторов об этом. Думаю, в этом году мы будем работать в этом направлении, и вместе с теми, кто уже имеет опыт, оформим рекомендации для коллег.
– Насколько реально для небольших операторов перейти на отечественные ПАКи к 2030 году? Как вообще в вашей компании и компаниях членов ассоциаций идет процесс импортозамещения? Какое оборудование и софт вы уже заменили? Какие решения необходимо будет заменить? У всего ли необходимого есть российские аналоги?
– О каком импортозамещении может идти речь, если в стране нет соответствующего оборудования, а якобы отечественное, на самом деле иностранное, просто с российским шильдиком. И если оно даже собрано в России, то компоненты практически все иностранного происхождения. Как уже писали некоторые СМИ, импортозамещение в стране практически провалилось. С ПАКами история еще смешнее: собственно, а что это такое? На практике у оператора это только оборудование СОРМ, которое чаще всего и покупается как готовый законченный продукт в виде сервера с ПО. С другой стороны, любой коммутатор или маршрутизатор можно назвать ПАКом, потому что сейчас практически любое более-менее сложное устройство работает на процессоре с программой.
Это, конечно, не говорит о том, что мы не работаем с отечественными продуктами: исторически такое ПО как биллинг — оно отечественное, потому что сделано не только для операторских задач, но и должно реализовывать требования законодательства, а с иностранным ПО это почти нереально.
Случались ситуации, когда у компаний были проблемы с системами управления сетью, но это только потому, что такое ПО иностранного происхождения было лучше и удобнее. Сейчас придется переходить на отечественное, но это вынужденный шаг.
Для работы с сигналами телеканалов, получаемых через интернет, "по земле" есть несколько отечественных предложений ПО от отечественных компаний. И оно дешевле, чем иностранное, тем более что у последнего проблемы с техподдержкой.
А что касается оборудования, небольшие операторы давно уже приобретают все на вторичном рынке, потому что новое стоит дорого, а вторичный рынок пока ещё неплохо наполнен.
– Были ли в вашей ассоциации операторы, которым в прошлом году пришлось продать свой бизнес? Сужается ли рынок, на ваш взгляд?
– Маленькие операторы уходят, и продажа бизнеса — вариант неплохой. Есть и среди наших друзей такие операторы. Ряды наши редеют. Но это, видимо, объективный фактор.
– В прошлом году в качестве одной из проблем вы называли взаимоотношения с вещателями. Поменялось ли что-то за 2024 год?
– Эта проблема, можно сказать, вечная. В этом году мы с некоторыми коллегами проработали варианты замены телеканалов и протестировали это на себе, точнее, на наших абонентах. Вывод однозначный: не стоит пугаться отказываться от любых телеканалов. Сейчас на рынке довольно широкое предложение, даже, можно сказать, чрезмерное, так что замена всегда найдется, даже на более выгодных условиях. Просто надо работать с каналами.
– Какие планы у ассоциации на 2025 год?
– Сейчас трудно сказать: последние годы приходится работать по мере поступления проблем. Изменяющаяся не в лучшую сторону экономическая ситуация может нам в ближайшее время подкинуть сложностей, да и государство у нас нередко новые требования издает вдруг и быстро.
Хотелось бы также провести наш съезд операторов, который нам по различным обстоятельствам никак не удаётся организовать уже многие годы.
